Это сочинение по всеобщей истории, посвященное тимуриду Искендеру, сыну Омар-шейха, управлявшему Фарсом и Исфаханом в 812-817 (= 1409-1414) гг. и убитому в 818 (= 1415) г., было условно названо В. В. Бартольдом "Аноним Искендера" (Ранее оно было ошибочно отождествлено В. В. Бартольдом с сочинением историка Мусеви "Тарих-и-хайрат" под неправильным заглавием "Асахх-ат-теварих"; под последним названием оно цитируется в ряде статей В. В. Бартольда и Л. А. Зимина. Ср.: В. В.Бартольд. Историк Мусеви, как автор ***. Известия Академии Наук, 1915, 1365-1370 . — Отрывок из Мусеви, переведенный в трудах Государственной Публичной библиотеки Узбекской ССР, т. I, стр. 45-46, по тексту, изданному В. В. Бартольдом (ЗВО, XVII, 014-019), также в действительности является отрывком и» "Анонима Искендера".) и под этим названием цитируется в ряде работ. Впоследствии В. В. Бартольдом, на основании упоминания у Давлетшаха, было установлено, что автором этого сочинения является некий Муин-ад-дин Натанзи, написавший также биографию Искендера. Никаких других сведений о нем пока нет. Сочинение Муин-ад-дина Натанзи представлено двумя редакциями: 1) составленной для Искендера в 816 (= 1413/14) г. и сохранившейся в двух рукописях — ИВ АН С 381 (ранее 566вс) и Британского музея (Or 1566); 2) поднесенной Шахруху в Герате 22 реджеба 817 г. (= 7 Х 1414) и озаглавленной "Мунтахаб ат-теварих-и-Муини" — "Муиновское сокращение историй". Эта редакция, сохранившаяся в одной рукописи Парижской национальной библиотеки, несколько короче; из нее, в частности, вычеркнуты все места, где восхваляется Искендер. Источником "Анонима Искендера" по отношению к раннему периоду монгольского владычества явилось сочинение Рашид-ад-дина, которое он переписывает почти дословно; для второй же половины монгольского периода и для истории Тимура он использовал какие-то до нас недошедшие сочинения, откуда извлек много ценных сведений. Огромное количество тюркских и монгольских слов, притом малоупотребительных в персидском языке, заставляет предположить источник, написанный на тюркском языке. Это предположение подтверждается тем, что местами персидский синтаксис нарушен и текст кажется переведенным с тюркского, особенно характерно выражение: "ильчиян-и-Урус-хан Кепек мангут башлык" (ниже, стр. 240) — оставшийся непереведенным тюркский оборот. Сведения "Анонима" о многих действиях Тимура часто расходятся со сведениями Шереф-ад-дина, но в этих случаях совпадают обычно со сведениями Хафиз-и-Абру, сохраненными Абд-ар-раззаком, притом у каждого из них имеются детали, отсутствующие у другого. Это «вставляет предполагать общий источник, и притом отличный от уйгурской хроники, которой пользовался Шереф-ад-дин. Однако, как уже отмечено В. В. Бартольдом, рассказы "Анонима" часто носят эпический характер и исходят, повидимому, из немусульманской среды, что скорее указывает на хронику, составленную уйгурскими писцами; решить этот вопрос пока не представляется возможным. "Аноним" пользуется своими источниками довольно некритически, соединяя вместе разнородные сведения; результатом этого, вероятно, явилась крайняя [127] сбивчивость хронологии. В описании событии второй половины правления Тимура "Аноним" гораздо прозаичнее, с одной стороны, и вычурнее — с другой, количество тюрских слов гораздо менее; очевидно, здесь автор уже самостоятельно излагает события, совершавшиеся на его глазах. "Анонимом" или его источниками пользовались Гаффари (ниже, стр. 209) и Хайдер Рази (ниже, стр. 212). См.: Rieu, Catalogue, III, 1062. — Бартольд, Туркестан, 55; ср. англ. изд. II, 54. — ЗВО, XVII, 04-07. — Blochet, Introduction, 74-76. — В. В. Бартольд. Определение "Анонима Искендера". Доклады Академии Наук СССР, Б, 1937, 115-116. — В. В. Бартольд. Еще об "Анониме Искендера". Известия Академии Наук СССР, Отделение гуманитарных наук, 1929, 165-180. — W. Barthold. 12 Vorlesung'en uеber die Geschichte der Tuerken Mitteiasiens. Berlin, 1935, 210-211. Некоторые из приведенных ниже мест были уже переведены и изложены В. В. Бартольдом в статье "Отец Едигея" (Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии, I, 1927, 1-6). Ср. также: А. Ю. Якубовский. Развалины Сыгнака (Сугнака). Сообщения Государственной Академии истории материальной культуры, II, 1929, 129-130. — W. Barthold, E. I., под словом "Toktamish". — W. Barthold, 12 Vorlesungen, 172, 177.
Настоящие извлечения сделаны по рукописи ИВ АН С 381 (ранее 5б6вс; переписана 10 рамазана 902 г. = 12 V 1497; в примечаниях — А); кроме того, в нашем распоряжении были фотографии с некоторых листов рукописи Британского музея Or 1566 (в примечаниях — В), содержащие всю историю потомков Джучи (лл. 253а - 2576), и начало главы о Тимуре и Токтамыше (лл. 2856 - 286а). Обе рукописи, очевидно восходящие к одному оригиналу, содержат много одинаковых ошибок, парижская же рукопись не могла быть использована нами. Вследствие этого многие места текста, переполненного, как сказано выше, редкими тюркскими и монгольскими словами, остались неясны. По той же причине мы отказались от издания некоторых мест "Анонима", имеющих отношение к Золотой орде; однако во всех случаях сведения "Анонима", существенно отличающиеся от сведений Шереф-ад-дина, приведены в подстрочных примечаниях к переводу извлечений из последнего.
Текст см. на стр. 232-242.
Текст
[edit]
После этого 1 улус Джучи разделился на две части. Те, которые относятся к левому крылу, то есть пределы Улуг-тага, Секиз-ягача 2 и Каратала до пределов Туйсена 3, окрестностей Дженда и Барчкенда, утвердились за потомками Ногая 4, и они стали называться султанами Ак-орды; правое же крыло, к которому относится Ибир-Сибир, Рус, Либка, Укек, Маджар, Булгар, Башгирд и Сарай, Берке, назначили потомкам Токтая и их назвали султанами Кок-орды. Мы также перечислили по порядку всех (представителей) обеих ветвей.
Рассказ о ветви султанов Кок-орды. Их четырнадцать человек и они правили 68 лет.
Рассказ о царствовании Тогрула, сына Токты. Он был царем крайне праведным, умным, мусульманином, все время занимался чтением (Корана) и поклонением (аллаху), установил хорошие обычаи и оставил добрые правила. Весь улус Дешт-и-Берке отдыхал под сенью его великодушия и милосердия, те страны от его щедрости стали соперниками высшего рая и подобными китайской картине. Он был современником султана-мученика Абу-Са'ида и между ними происходили разные [128] сношения и переписка, изложение каждого (случая) было бы длинным. В продолжение 17 лет он охранял тот улус в благоденствии под сенью своей справедливости и после того в 737 г. (= 10 VIII 1336 — 29 VII 1337) скончался от естественной болезни.
Рассказ о царствовании Узбек-хана, сына Тогрул-хана. Он был царем крайне справедливым и благородным и был так набожен и благочестив, что следовал большей части обычаев пророка; о том же, что ему не удавалось из этого, говорил наедине и при народе, много сокрушался и для извинения недостатка оказывал достойным (людям) 5 много добра и милости. В его правление Дешт-и-Кипчак, который всегда был обиталищем неверия и ереси и местопребыванием смуты (булакак) и нечестия, стал страной поклонения (аллаху), и (там) были основаны благотворительные учреждения и места поклонения. 30 лет он правил с справедливостью и щедростью и умер в 767 г. (= 18 IX 1365 — 6 IX 1366) естественной смертью.
Рассказ о царствовании Джанибек-хана, сына Узбек-хана. Справедливость его ставят наравне со справедливостью Ануширвана. Весь улус Узбека он обратил в ислам, разрушил все капища идолов 6, воздвиг и устроил много мечетей и медресе. Все свое внимание он обратил на благополучие людей ислама. Много людей превосходных и ученых из разных краев и сторон государств ислама направились к его двору. Сыновья эмиров Дешта в его время почувствовали склонность к приобретению совершенств и изучению наук, каждый из них стал единственным своего времени, так что результаты мыслей и плоды умов их до сих пор передаются на всех собраниях и сборищах. Все обычаи, которые в тех странах подобны обычаям жителей стран ислама, ввел в том государстве он. В то время распространилось известие о притеснениях потомков Чупана и о том, что Ашреф овладел государством Иран. Джанибек-хан с большим войском направился в Азербайджан, захватил Ашрефа и убил после большой конфискации (мусадара). Вожди стран Рума, Сирии, Джезиры, Диярбекра, Фарса и Ирака покорно и охотно направились ко двору (Джанибека) и единогласно просили, чтобы он посадил на престол в Азербайджане Бердибека, старшего (своего) сына. Он сам ушел обратно. Когда от восшествия Бердибека прошло 6 месяцев, Джанибеку приключилась болезнь. Тоглу-бай 7, который был одним из столпов его державы, поспешно отправил человека в Азербайджан и вызвал Бердибека, чтобы, если отец его умрет, царство досталось ему. Бердибек из-за любви, которую он имел к трону Дешт-и-Берке, бросил Азербайджан и поспешно направился через Дербенд в орду. С 10 спутниками он среди ночи расположился в доме Тоглу-бая. Случайно Джанибек-хану стало лучше, он поднял голову от подушки болезни и хотел на другой день снова присутствовать в диване. Один из доверенных людей, который узнал о прибытии Бердибека, доложил Джанибеку обстоятельства этого. Джанибек забеспокоился и посоветовался об этом с Тогай-Тоглу-хатун. Хатун из-за любви к сыну постаралась представить эти слова ложными. Джанибек вызвал Тоглу-бая на личную аудиенцию и, не зная, что ветром этой смуты является он, стал говорить с ним об этой тайне. Тоглу-бай встревожился, под предлогом расследования вышел наружу, тотчас (снова) вошел внутрь с [129] несколькими людьми, которые были в согласии (с ним), и Джанибека тут же на ковре убили.
Рассказ о царствовании Бердибека-хана, сына Джанибека. Тотчас после этого Тоглу-бай привел Бердибека, посадил на тот ковер, на котором он убил его отца, и убил каждого, кто не подчинился. Бердибек вызвал его и сказал: «Как ты уничтожил Муксана (?) караджу (простолюдина), так я уничтожу некоторых из уруга». Тоглу-бай одобрил эти его слова. Он (Бердибек) вызвал к себе всех царевичей и за один раз всех их уничтожил. Одного его единородного брата, которому было 8 месяцев, принесла на руках Тайдулу-хатун и просила, чтобы он пощадил это невинное дитя. Бердибек взял его из ее рук, ударил об землю и убил. Три года он правил самостоятельно, но, наконец, переселился с трона под доску гроба и никого из рода султанов Кок-орды не осталось в живых. После этого, дабы дела царства не расстроились, эмиры, согласившись (между собой), возвели на трон царства неизвестного человека, под предлогом, что он Кельдибек, сын Джанибек-хана. Этот человек счел-порукой своей жизни гибель эмиров, тайно вызывал каждого из них и заставлял заниматься покушениями друг на друга. Таким образом, эмир Могул-Буга, эмир Ахмед, эмир Нангудай 8 погибли в этой смуте. После этого... сын... 9, который был главным столпом его державы, улучил удобный случай и убил его. После этого на трон царства сел другой человек, также по соглашению с.., но на третий день он также был убит.
Ветвь султанов Ак-орды. В то время когда взошел на престол царь Тогрул, сын Токты, современником его был Сасы-Бука, сын Нокая, правитель улуса Ак-орды. Он по-прежнему соблюдал правила подчинения и повиновения. Он правил 30 лет и за это время совершенно не сходил с большой дороги службы Тогрул-хану и Узбек-хану и не уклонялся ни от одного вызова и курилтая 10. Таким же образом в совершенном единении он умер естественной смертью в 720 г. (= 12 II 1320 — 30 I 1321). Могила его находится в богохранимом (городе) Сауране.
Рассказ о царствовании Эрзена, сына Сасы-Буки. По указу Узбек-хана он стал после отца его преемником и благодаря большим способностям ума и прозорливости знания проявил хорошую сущность (свою). В непродолжительное время степень его положения стала близкой к величию Узбек-хана, однако он таким же образом проявлял повиновение и подчинение. Он был царем крайне умным, праведным, превосходным, богобоязненным. Большую часть медресе, ханака (скитов), мечетей и прочих благотворительных учреждений, которые находятся в Отраре, Сауране, Дженде и Берчкенде, устроил он. Благодатию своей справедливости и милости он сделал весь Туркестан образом высшего рая. Около 700 человек своего уруга он сделал участниками общих милостей и устроил и приготовил для каждого из них удел (куби) и область (субе) 11, так что все люди ходили по дорогам в свой юрт, жилище, службы и стада (?), и никто из великих не притеснял [130] меньшего и никто из малых не делал шага непочтения по отношению к старшему. Безопасности и процветания, какие имел тот улус во время его правления, (никто) после него не видел и во сне. 25 лет он правил таким образом и в 745 г. (= 15 V 1344 — 3 V 1345) умер от естественной болезни, могила его находится в городе Сыкнаке. После него сын его Мубарек-хаджа из-за большого желания и жадности начал смуту и до сих пор эта смута (булкак) известна в Дешт-и-Кипчаке. Так как у людей в характере сидели безопасность и устойчивость и они привыкли к спокойствию, то эта его смута не достигла больших размеров. Через 6 месяцев он распростился с подобной раю равниной Сарая (?) и еще 2 года и 6 месяцев бездомно скитался в краях и странах киргизов и Алтая, пока не погиб там. После него Чимтай, его брат, по указу Джанибек-хана стал правителем того улуса, правил с полной самостоятельностью в продолжение 17 лет и сломанное во времена брата исправил так, как это требовалось потребностями времени. Смута Бердибека, Джанибека и Кельдибека была в его время. После этого эмиры Кок-орды письмами и посольствами звали его на свое царство, но он не захотел, а послал туда своего брата Орда-шейха с несколькими огланами. Эмиры до истечения одного года соглашались на царство Орда-шейха. После этого один из неизвестных и недалеких людей в порыве невежества сказал: «Как это уруг султанов Ак-орды станет властителем трона царей Кок-орды». Среди ночи он одним ударом ножа покончил его дело. На утро, когда эмиры узнали об этом, по его ложному указанию заподозрили и казнили нескольких невинных и в (тот же) день на престол сел Хызр-оглан, сын Сасы-Буки. Он также был убит после того, как правил один год. После него на престол посадили Хальфая, сына Сасы-Буки. Он также был убит после 9 месяцев правления. После него посадили Тимур-ходжу, сына Орда-шейха. Он пошел по одобряемому пути и оказывал всем почет сообразно с достоинством и степенью, которые они имели. Однако у него была сильная склонность к распутству и нечестию. До двух лет (люди), как бы там ни было, переносили его притеснения. Однажды ночью он пошел в дом одного из знатных и без всякого предисловия протянул руку к его жене. Жена, думая, что это другой посторонний (человек), подняла крик, этот знатный, не узнав (его), ударил его ножом и убил. После него на ханский трон посадили Мурида, сына Орда-шейха, он также полновластно управлял 3 года. Главным эмиром (эмир-ал-умара) улуса Узбекского в его время был Ильяс, сын Могул-Буки. Он имел чрезвычайно красивого сына. У Мурид-хана к нему (сыну Ильяса) была большая склонность, и он хотел убить отца и посадить того на место отца. Однажды он сообщил эту тайну своей жене. Жена, из-за крайнего недомыслия, вообразив, что под видом этого будет другое дело, сообщила эмиру Ильяса о намерении царя. Ильяс, раньше чем тот мог захватить его, использовал возможность и убил Мурид-хана. Продолжительность его царствования была 3 года. После него сел на царство Азиз-хан, сын Тимур-ходжи, и установил скверные обычаи. Один из потомков султана, знающих сейида Махмуда Есеви 12, прозванный Сейид-Ата, дожил до его времени и отговаривал его от этих скверных дел. Азиз-хан 13 согласился, раскаялся от руки этого Сейид-Ата и дал ему свою дочь. После 3 лет правления он снова вернулся к прежним обычаям и из-за этого был [131] убит. После этого на престол сел Хаджи-хан, сын Эрзена. Продолжительное время он таил в себе желание этого и имел в сердце хорошие намерения. По (воле) судьбы, после восшествия на престол он отступился от этих намерений и устроил основание своего дела на тиранстве. Когда все были стеснены, он снова стал милостивым и ласковым. Когда (возмущение) улеглось и государство пришло в порядок, он возобновил прежние обычаи. Эмиры поняли, что нога не найдет себе места 14 и совместно среди ночи убили его прямо в постели. С начала 751 г. (= 11 III 1350 — 27 II 1351) до конца 765 г. (= 10 X 1363 — 27 IX 1364), что составляет 12 лет (1), погибло 8 царей.
Рассказ о царствовании Урус-хана, сына Чимтая. Это был царь очень сварливый, сильный и могущественный. После смерти отца он сел на трон ханский. Все время он побуждал своего отца к тому, чтобы тот завладел также и улусом Кок-орды, но Чимтай не слушал (его). Когда Урус-хан сел на царство, то на первом же курилтае сообщил то, что было в его уме, столпам державы и вельможам двора. Все согласились и стали побуждать и подстрекать его. Несколько дней он устраивал большие пиры и жаловал каждому дорогие подарки, а (затем) направился в ту сторону. Между тем Туй-ходжа-оглан 15, который был правителем Мангкышлака, не явился (в поход) и был казнен. Сын его Токтамыш один-два раза убегал из орды и снова отправлялся туда. Так как он еще не достиг совершеннолетия, то ему прощали. После того как Урус-хан завоевал трон Узбека и овладел всем тем государством, Токтамыш бежал и укрылся у Тимура 16, как будет изложено ниже в истории этого благословенного. Когда истекло 9 лет правления Урус-хана, он скончался от естественной болезни. После него сын его Токтакия правил 2 месяца и также умер.
Рассказ о царствовании Тимур-бек-хана, сына Мухаммед-хана. После Токтакии царство было передано ему. Он был большим любителем наслаждений и в постоянном (пьянстве) проявлял такое старание, что большую часть времени был пьяным в бессознательном состоянии. Вследствие этого общие дела царства оставались в пренебрежении и без присмотра. (Дело) дошло до того, что к положению знати и простого народа нашли путь полный беспорядок и расстройство, и правила могущественного закона (тура) были совершенно оставлены и заброшены. Тимур послал Токтамыша управлять Саураном, Отраром и Сыкнаком. Когда Тимур-бек узнал о его прибытии, то постарался удалить его, прогнал Токтамыша из тех мест и снова занялся своими наслаждениями. Люди, которые были его помощниками, отчаялись (?) и наедине и среди людей высказывали желание Токтамыша. Урунг-Тимур, который был одним из знатных людей этой орды, бежал и укрылся у Тимура. Он доложил (ему) о бедственном состоянии улуса. Тимур снова послал с Токтамышем Гияс-ад-дина, тархана, Туман-Тимура, узбека, Бахты-ходжу 17 и Вики в Сыкнак, Сауран и Отрар, чтобы они по обычному правилу посадили Токтамыша на ханский трон. В ту зиму Казан-бахадур, который был главным столпом державы Тимур-бек-хана, с несколькими знатными отложился от него и перешел к Токтамышу. Вслед затем [132] к его двору стали направляться непрерывно отряд за отрядом и в непродолжительное время к нему присоединилась масса (людей). Весной этого года, который соответствует 785 г. (= 6 III 1383 — 23 II 1384), с огромнейшим войском он направился против Тимур-бек-хана. Они дали сражение в месте, которое называется Каратал, и он (Токтамыш) разбил его (Тимур-бека). В то время, когда царство узбекского улуса досталось Тимур-бек-хану, управление туманами левого крыла (сол кол), которые именуются Ак-ордой, он передал своему племяннику Мухаммед-оглану. Когда произошло такое поражение, он явился к Мухаммед-оглану и устроил совещание, (чтобы) снова с его (Мухаммед-оглана) помощью повести войско против Токтамыша. Мухаммед-оглану было известно, что улус естественно склонился к Токтамышу. Он удерживал Тимур-бек-оглана от намерения, которое тот имел. Тимур-бек, в крайнем гневе и огорчении, думая, что у него (Мухаммед-оглана) также есть связь с Токтамышем, убил его тут же в заседании и поклялся: «Я казню каждого, кто будет удерживать меня от этого похода». Он тотчас выступил. Случайно во время сражения, в первой же схватке он попал в плен и был казнен. Балтычака, который был главным эмиром (эмир-ал-умара), закованного и пленного привели ко двору Токтамыша. Так как его верность и добросовестность славились, Токтамыш сказал ему: «Если ты признаешь меня своим государем, то ни на один волос я не уклонюсь от указания почета и уважения к тебе и вручу поводья распоряжения царством и имуществом в руки твоей заботы». Балтычак задрожал и ответил: «Если бы руки мои не были связаны, я ответил бы тебе. Пусть ослепнет тот глаз, который может видеть тебя на месте своего государя. Если в твоих руках власть, то прикажи, чтобы меня также казнили, чтобы голову государя положили на мою голову и тело его на мое тело, дабы, если я не умер ранее его, то уж раньше его был бы предан праху». Токтамыш удовлетворил его просьбу. После этого государство узбекское целиком стало в его власти.
Рассказ о царствовании Токтамыша, сына Туй-ходжи-оглана. Мать его была Кутан-Кунчек 18 из племени (насл) конгурат. Он был царем способным, храбрым, с хорошим обращением, красивым. Справедливость и хороший характер его общеизвестны. Однако из-за неблагодарности, которую он проявил по отношению ко двору Тимура, все эти его хорошие качества и похвальные свойства пропали и погибли. Это было так, что Тимур, вследствие благосклонности, которую он имел к нему, обсуждал с ним кое-что из государственных дел царства и дал ему испить кое-чего из тайн завоевания и владычества над миром. Характер его не вместил этого, и он хотел в этих же вопросах противоречить своему учителю. Это не удалось. Так как объяснение этих рассказов будет дано в приложении к известиям о Тимуре, то в этом месте мы не вдаемся (в подробности). Итак, когда Токтамыш одолел врагов державы, он послал Тимуру сообщение о победе (фатх-намэ), наполненное разными видами лести. Его величество послал ему в ответ несколько милостивых советов, как держать власть и державу. Он обратил его внимание на полезное и скверное, общее и частное, и послал бесчисленные дары и подарки. Токтамыш, согласно этому рассказу 19, также обманывал правителей отдаленных пограничных областей, пока заполучил их (к себе); тех из них, кого он нашел пригодным [133] оставить при себе, удержал, тех, которых нашел пригодными для охраны этих границ, вернул обратно, а тех, которые не соответствовали его пользе, уничтожил. Он овладел властью во всем улусе от границы Либка, крайнего населенного места на севере, до пределов Кафы и сделал (своей) столицей Сарай султана Верке. В продолжение 17 лет он находился на ханском престоле, после же этого, вследствие бунта и неблагодарности (по отношению) к Тимуру, он оказался на границе гибели и исчезновения, лишился крова и дома и, наконец, умер естественной смертью в 800 г. (= 24 IX 1397 — 12 IX 1398) 20 в пределах Тулина 21. После его поражения, когда Тимур ушел обратно, Тимур-Кутлуг, сын Тимур-бек-хана, который нашел убежище при государевом дворе, и Идигу, сын Балтычака, отстали от Тимура и вернулись в стремлении (завладеть) узбекским улусом. До прибытия их Чинтек-оглан собрал беглецов из племен (уймак) и торговлей улуса узбекского возбудил базар 22 царства в своем уме. Когда получилось известие о прибытии Тимур-Кутлуг-оглана и все племена (иль) стали отставать (от него), Чинтек со своими приближенными бежал, и царство досталось Тимур-Кутлугу, а эмирство Идигу.
Рассказ о царствовании Тимур-Кутлуг-хана, сына Тимур-бек-хана, сына Мухаммеда. Перед тем, как он (Тимур-Кутлуг) взошел на престол царства, Токтамыш бежал в Либка. С большим войском он снова пришел с той стороны, чтобы отразить Тимур-Кутлуга. На берегу реки Итиль они дали сражение. После многих боев Токтамыш бежал, и большая часть войска урусов 23 была убита руками узбеков. После этого Тимур-Кутлуг и Идигу, из-за потребности времени, стали действовать совместно в делах государства и в небольшое время привели в порядок ушедшее из рук царство. Когда истекло 6 лет его (Тимур-Кутлуга) правления и дела царства пришли целиком в прежний порядок, однажды он заснул после длительного пьянства, его дыхание прекратилось, и он скончался. После него снова государство пришло в беспорядок и улус узбекский по своему обычаю стал искать славного уруга Чингиз-ханова. Идигу по необходимости посадил на трон Шадибек-оглана, который по праведности и способностям был известнейшим и старейшим.
Рассказ о царствовании Шадибек-хана. Хотя в узбекских странах знаменита величина тела эмира Нангудая, но все люди, осведомленные и проницательные, признают равным (ему) Шадибека. Он был царем, ищущим спокойствия, желающим безопасности. Всю свою жизнь он проводил в удовольствиях и наслаждениях. Так как Идигу установил тонкие обычаи (тура) и великие законы (ясак) и люди из привольности 24 попали в стеснение, то Шадибек тайно хотел уничтожить его. Пока он так думал, Идигу узнал то, что у него в уме, и хотел до возникновения смуты принять меры против его дела. Шадибек узнал и с престола [134] царства бежал в сторону Дербен-да Бакинского, укрылся у эмира Шейх-Ибрахима Дербендского и там и умер.
Рассказ о царствовании Тимур-султана, сына Тимур-Кутлуга, сына Тимур-бека. Хотя после бегства Шадибека Идигу послал послов, требуя (выдать) его, Шейх-Ибрахим не подчинился приказу Идигу. После этого Идигу, также по необходимости, посадил на престол царства Тимур-султана из-за согласия, которое было (у него) с его отцом. Снова больное государство выправилось. Затем Идигу дал ему свою дочь, дабы, благодаря родству, сузился доступ для разговоров подстрекателей. Так протекло некоторое время, и Тимур-султан совсем понравился людям, они склонились к тому, чтобы уничтожить Идигу. Между ними возникла вражда и озлобление, так что они один-два раза сражались (друг с другом). Так как у узбеков всегда было стремление к проявлению державы потомков Чингиз-хана, то они, кто из подражания, а кто из почтения, направились служить двору Тимур-султана и он стал сильным. Идигу по необходимости распрощался со своим государством и бежал в Хорезм. Тимур-султан пришел, осадил (его) и несколько раз между ними были ожесточенные сражения. В это время сыновья Токтамыша Джелаль-ад-дина-султан, Султан-Хусейн и Мухаммед неожиданно бросились в тот улус. Некоторые, которые во время правления их отца видели много благополучия, явились к ним, некоторые другие из подражания также перешли к ним. Когда Тимур-султан перестал осаждать Хорезм, он направился против них. (Дело) дошло до того, что улус отстал от него и присоединился к детям Токтамыша. Поневоле, с поводьями свободной воли в руках принуждения, он на распутье двух дорог избрал бегство и в этом же бедствии умер.
Правление Джелаль-ад-дин-султана, сына Токтамыша. Он был царем достойным, уважаемым, красивым, красноречивым. Большую часть времени он заседал с достойными (людьми). Из-за крайнего благодушия и личной храбрости, он совершенно оставил в пренебрежении путь благоразумия и осторожности и отдал естественному ходу дел конечную нужду государства (?). Вследствие этого в недолгое время произошло много несчастий, и дела, пришедшие в порядок, расстроились. Так как в его заседаниях у таджиков была полная власть, монгольские эмиры оказались стеснены и соблазняли его брата Султан-Мухаммеда до тех пор, пока в фантазии его не возникла мысль о царстве. Подстрекаемый эмирами, он высунул голову из воротника смуты. После того как брат его правил один год, он в полночь неожиданно захватил его на троне и безжалостно убил. После этого Чакире-оглан, который долгое время проводил жизнь в орде Тимура, а после смерти его величества некоторое время находился при Худайдаде, сыне Хусейна, и еще некоторое время под покровительством Шейх-Нур-ад-дина, сына Сары-Буки, стал устраивать большие смуты и в последний раз бросился в Хорезм. После убиения Джелаль-ад-дин-султана ему в голову запало стремление и жажда узбекского улуса и не обращая внимания... 25 До его прибытия Султан-Мухаммед стал самостоятельным (государем), выступил против него и в первой же стычке обратил его со всеми его последователями и окружающими в пух и прах. Теперь это широкое и пространное государство находится в его (Султан-Мухаммеда) владении, а Чакире-оглан по-прежнему проводит жизнь в тех краях в бедствии, без дома и крова. [135]
Рассказ о правах, которые Тимур имел по отношению к Токтамышу, о неблагодарности его взамен этого и о войне, которая произошла между Тимуром и Урус-ханом. Когда Токтамыш прибыл к высочайшему двору, Тимур приложил неописуемые старания в оказании ему почета, вроде того, что на первом же приеме он пожаловал (ему) сразу (множество) царских палаток и украшений вместе с верховыми животными и одеждами. Он назначил ему юрт выше собственной палатки. После того как он (Тимур) закончил его (Токтамыша) общие и частные дела, он (Тимур) отдал приказ, чтобы украсили его (Токтамыша) именем грамоту на управление Туркестаном. Когда Токтамыш, получив желаемое, прибыл в столицу Сауран, Урус-хан узнал о его прибытии. Он (Урус-хан) тотчас послал против него своего сына Кутлуг-Бука-оглана с порядочным войском. Токтамыш также приготовился к бою и также в окрестностях Саурана дал ему сражение. Во время боя и битвы стрела попала Кутлуг-Буке в глаз, и он умер. Оба войска совсем смешались, так что Токтамыш от страха перед этим страшным судом (бежал и) не останавливался до (самого) Самарканда. Неприятельское войско также вернулось с потерей и убытком из-за гибели Кутлуг-Буке-оглана. Тимур снова снабдил Токтамыша роскошно и с излишком, и, как это было желательно его сердцу, послал в Сауран. Урус-хан в гневе (?) за убийство сына, чтобы отомстить, снарядил большое войско и послал другого своего сына, Токтакию, уничтожить Токтамыша. Токтамыш также с большой заботой 26 вывел все войско Туркестана, конное и пешее, переправился через реку Чир и встретил (его). Когда боевые ряды были выстроены и храбрецы (бахадур) с железными сердцами оделись в сталь, масса войска Токтамыша по сравнению с неприятельским войском оказалась менее чем четвертью. Несмотря на эту малочисленность, он не подумал о многочисленности врагов, с усердием открыл руку убийства и так сражался, что никто из его войска не получил менее пяти-шести ран. После всех этих усилий, когда круг врага стал окружать его со (всех) сторон и краев и кольцо облавы сузилось, Токтамыш, несмотря на две раны, которые он имел, после многих ударов мечом, добрался до какого-то угла и обратился в бегство. Каранчи-бахадур, который был главным столпом войска Урус-хана, следил за ним и с полным старанием стал преследовать (его). Когда Токтамыш добрался до берега реки, лошадь его от множества ран упала. Токтамыш спрыгнул, оставил на месте кольчугу, одежду и колчан и бросился в реку. Каранчи прибыл вслед и, когда увидел его в таком виде, послал в него стрелу, пробивающую камень, так что она прошла насквозь через четыре его сустава (?). Токтамыш спрятал голову под воду и пройдя некоторое расстояние вдоль реки, крепко спрятался в заросли тростника. Когда прибыл Токтакия с остальным войском, Каранчи сообщил о положении дела. Токтакия послал всадников облавой на протяжении 1 фарсаха, чтобы, может быть, поймать его, но несмотря на все старания это не удалось. Проискав таким [136] образом 3 дня и не найдя, они, потеряв надежду, ушли обратно. Токтамыш выбрался на берег и из-за боли раны и силы холода укрылся мусором и потерял сознание. Через неделю Идигу-барлас, который был даругой Сайрама, ездил вокруг места сражения для проверки убитых и раненых. Людей, которых можно было вылечить, он отсылал в Сайрам. Вдруг, во время возвращения, путь его прошел мимо Токтамыша. Когда он проверил, (оказалось), что у того осталось слабое дыхание. Он одел его в теплые одежды и влил ему в горло жирный суп. Через некоторое время он пришел в себя. Идигу стал надеяться, что он будет жить и доставил его ко двору. Тимур после многих соболезнований и приятных слов, исправил то, что погибло, и оказал ему еще больший почет и уважение, чем раньше. В это время прибыли послы Урус-хана во главе с Кепеком, мангутом, со 100 всадниками. Они сообщили, что Урус-хан говорит: «Раненая лань скрылась из облавы нашей охоты в ваши страны. Если вы выдадите (ее), то ладно, а если нет, то от пределов океана и... 27 до границ Сыгнака придут в движение все войска Дешт-и Кипчака, пусть они (т.е. чагатайцы) назначат место встречи». От крайней энергии Тимур вскипел, дал грозный вызов, чтобы от края Кандахара до границы Хотана все войска, конные и пешие, собрались к определенному сроку (болджар), и направился дать отпор врагу. Когда победоносное войско стало лагерем у Отрара, а Урус-хан расположился в Сауране, главари обоих войск занялись приготовлениями к сражению на следующий день. Как вдруг начался ураган и пурга (?) и налетела туча, показывающая огонь с блеском и молнией. В одну минуту, даже более, в один момент, началась (такая) буря, что слух о Ноевом потопе стушевался (перед ней), а землетрясение судного дня с каждым часом увеличивалось. Удары холодного ветра и сила снега и дождя заставила руки старания энергичных людей мира скрыться в рукавах, так как мозг костей каждого замерзал внутри зимних палаток (?). Ни одна палатка и шатер не остались на месте. В продолжение 4 месяцев подряд этот потоп усиливался и дождь прибавлялся, так что расстояние между войсками, которое составляло приблизительно 7 фарсахов, стало больше чем год пути. Никто не имел возможности тронуть другого. Хотя разведчики обеих сторон ходили в обоих направлениях, но (им) не удавалось добыть языка и узнать вести. Несмотря на (это), Мухаммед-Султаншах Курти и Мубашшир Курти (?), снарядившись.. 28, приблизились к лагерю врагов и привели ко двору нескольких человек, однако не выяснилось ничего, заслуживающего доверия. Так как войско ослабело из-за отсутствия пищи, Тимур послал Ак-Тимура в Отрар добывать провиант (тагар). Случайно Урус-хан из-за сильного холода ушел обратно и заместителем своим оставил Кара-Кисек-оглана 29. Кара-Кисек-оглан послал в сторону Отрара, чтобы добыть языка, Саткина большого и Саткина малого, самых выдающихся узбекских смельчаков (бахадур), с сотней всадников. Один крестьянин (барзигар) увидел их вне города и сообщил Ак-Тимур-бахадуру. Ак-Тимур-бахадур с 15 всадниками внезапно пошел к ним, показался, чтобы заманить врагов 30, обратился в бегство и среди улиц и садов [137] в каком-то углу засел в засаду. Враги 31 с полной надеждой поскакали, опустив поводья. Когда они миновали место засады, бахадур подошел сзади, всех поразил ударами меча, подчиненных (хурдапай) убил, а старших послал ко двору. Тимур выяснил у них обстоятельства всех дел. Между прочим они показали, что Тимур-мелик-оглан с 10 000 всадников расположился в 2 фарсахах от Саурана. Тимур назначил в ночной набег на них Ярык-Тимура, Мухаммед-Султаншаха и Хитай-бахадура с 300 человек и распорядился, чтобы 200 человек из Саурана присоединились к эмирам. В середине ночи они подошли к врагу. Случайно, еще до встречи, тем стало известно и начались ожесточенные сражения, так что к восходу солнца они сцепились руками и зубами. Во время стычек стрела попала в сонную артерию Хитай-бахадура, и он тотчас отдал душу. Вслед за ним Ярык-Тимур также был вдруг убит. Ильчи-Бука-бахадур стал против Тимур-Мелик-оглана и послал в него стрелу так, что бедро того оказалось пришитым к седлу. От боли раны оглан упал на гриву лошади добрался до какого-то угла. Враги обратились в бегство. После этого Мухаммед-Султан-шах по желанию сердца и ума, вернулся обратно. Когда известие об этом дошло до Кара-Кисек-оглана, он ушел обратно. Тимур пришел в лагерь врага, по монгольскому обычаю опрокинул... 32 и ушел обратно. Из верховных животных всех тех войск больше 10-15 000 лошадей пало и большая часть войска шла пешком. Токмакские смутьяны (булгаулан-и-токмак), после установления того, что войско (Тимура) удалилось, спокойно пришли обратно, и улус (их) беззаботно расположился по краям и сторонам степи. Поэтому Тимур, пробыв одну неделю в Самарканде, отдал приказ, чтобы привели табуны эмиров и жен (хатун), сделал конными все войска и, с Токтамышем в качестве проводника, снова поскакал. В 13 дней он в пределах Камыша 33 настиг улус Урус-хана и взял столько пленных и добычи, что счетчик ума не может сосчитать их. Случайно (Урус-хан) в это время умер и сына его Токтакию посадили на ханский престол. Тимур, чтобы они не отнесли (поражение) на счет скверной случайности, ушел обратно и оставил Токтамыша в Сауране. Когда прошло три месяца правления Токтакии, он также опьянил небо своей души напитком «всякая душа отведает смерти» и отдал душу. Великий военный клич 34 достался Тимур-Мелик-оглану. Тимур-Мелик-оглан, раньше чем взяться за другие дела, нашел более важным уничтожить Токтамыша и привел войско к Саурану. После стычек и сражений Токтамыш снова бежал и разбитый направился в столицу Самарканд. Так как Тимур-Мелик некоторое время проявлял [138] много усилий и привел государство в нормальное состояние, то (теперь) занялся наслаждениями, вообразив, что он не имеет врага в засаде. Он так далеко зашел в наслаждениях, что потерял волю, и характер (его) совершенно подпал под постоянное (влияние) вина. Эмиры также оставили общие дела и принялись за частные. Слабые (люди) от притеснений захватчиков оказались на краю гибели, и насилия притеснителей перешли (всякие) границы. Все стали заниматься тем, чтобы найти правителя для защиты (химаят) самих себя. Когда слух об этом дошел до Тимура, он назначил Туман-Тимура, Бахты-ходжу, Узбек-Тимура и Бики-каучина, чтобы они посадили Токтамыша на трон Саурана. Счастье и удача оказали помощь, большая часть улуса, отряд за отрядом, перешла к Токтамышу и, как изложено в продолжении этих известий, улус Джучи подчинился ему.
Рассказ о прибытии султана Искандера в великую орду и обстоятельства назначения его охранять границу Хатая и Могулистана ... 35 И еще Чиксек-оглан 36, который был в... 37 Токтамыш-хана и держал в голове стремление (завладеть) Токмакским улусом, захватил пределы Туиса 38 до края Туркестана. (Теперь) он был раздавлен победоносными войсками.
1. Перед этим автор излагает историю потомков Джучи по Рашид-ад-дину, кончая поражением и бегством сыновей Ногая. Затем сразу, без упоминания о смерти Токты, идет переведенная нами часть.
2. Может быть правильнее Сенгир-ягач, ср. В. В. Бартольд. Очерк истории Семиречья, 72.
3. Чтение сомнительное, м. б. это Тюмень, ср. ниже, стр. 133, прим. 2.
4. Taк в тексте.
5. Арбаб-и-истихкак, под этим обычно подразумевается, с однов стороны, мусульманское духовенство, с другой — бедняки, имеющие право на получение милостыни.
6. Бутхана, под этим часто подразумеваются церкви.
7. В рук. несколько раз Тоглу-пай, вероятно следует читать Тоглу-бий.
8. Это имя встречается в рукописях исторических сочинений эпохи Тимура в следующих вариантах: Нангудай, Мангудай, Янгудай, Намгудай; какой из них правилен — нам не известно.
9. В рук. неразборчиво.
10. Перевод предположительный, в тексте "м. гин".
11. Оба слова oчень редка встречаются в текстах. Мы предполагаем, что "куби" = монг. "хуби" — "доля, удел, феод."; ср.: Б. Я. Владимирцов, Общественный строй, 103, прим. 2.
12. Так в рук. Очевидно подразумевается знаменитый мистик Ахмед Есеви
13. В рук. здесь: Азизан-хан.
14. Т. е. что дела не придут в порядок.
15. Рук.: Туб-ходжа-оглан.
16. В тексте всюду вместо имени Тимура — "его величество султан — воитель за веру".
17. Рук.: Бахши-ходжу.
18. У Гаффари: Куй-Кичик.
19. Т. е. советам Тимура.
20. Так в рук., но это явная описка (пропущено слово *** — семь), надо читать: 807 (= 10 VII 1404 — 28 VI 1405) как у Гаффари и Хайдера Рази.
21. Вероятно, надо читать Тумин = Тюмень, в которой, по русским источникам, погиб Токтамыш.
22. Автор здесь играет двумя значениями слова "тимче": обычным — "крытый рынок", "караван-сарай" и более редким "тоска по чему-нибудь", "стремление", "желание".
23. Можно понимать: "войска Уруса", т. е. Урус-хана, и так понимал В. В. Бартольд (Отец Едигея, стр. 5). Однако упоминание о Либка = Литве указывает скорее на русских.
24. Перевод предположительный.
25. Повидимому, здесь пропуск в рукописях.
26. Кадага. Перевод предположительный. Такое значение дано в словаре XIV в. (Н. Н. Поппе. Монгольский словарь Мукаддимат ал-адаб., чч. I-II. М.-Л., 1938, 285). Ср., однако, "Аноним Искендера", л. 293б: ***, где это слово, повидимому, следует перевести "поспешность" — "поспешность движения была такова, что большая часть войска в том походе ела хлеб из-за пазухи и ... ничья рука не достигала котла с пищей",
27. Неразборчиво, м. б. следует читать: Либка. "
28. Два непонятные слова.
29. Рук.: Кара-Кисель-оклан.
30. Перевод предположительный; что значит слово "урдутмиши" — неизвестно. Такое же выражение употреблено "Анонимом Искендера" в другом месте (л. 265б): *** "Махмуд-шах послал пехотинцев к улицам и садам. Авангард карагунасов произвел притворное отступление (здесь "удрутмиши") и большую часть их задавили копытами лошадей".
31. Перевод предположительный, в тексте здесь и ниже "букикан", что это значит— неизвестно.
32. Непонятное слово (сапраан?) — повидимому, монгольское. Ср. аналогичное выражение в "Анониме Искендера" (л. 2б5б): *** "Тимур по обычаю монголов опрокинул... (сапраан) и ушел обратно".
33. Чит.: Джейран-Камыша.
34. Уран-и-бузург. Вместо "уран", вероятно, следует читать "орун" — "место". Ср. аналогичное выражение в "Анониме Искендера", л. 247б: *** "(Тукук-Тимур-хан умер) и великое место осталось без властелина".
35. После смерти Омар-шейха в реби 1 796 г. (= 4 I — 2 II 1393) ж непосредственно перед вторым походом на Дешт-и-Кипчак; рассказ о последнем в "Анониме Искендера" начинается словами: "Когда известие об устроении областей Мавераннахра дошло до Тимура" и т. д.
36. В рукописи неясно, может быть вто упомянутый выше (стр. 133) Чинтек-оглан.
37. Непонятное слово.
38. В рукописи без точек и крайне неясно, повидимому, то же место, название которого нами выше (стр. 127) прочитано как Туйсен; может быть это Тюмень (см. стр. 133, прим. 2).