— Вы знаете, мы... мы только послушаем, и больше ни гу-гу... Понятно? — Яблоновский кевкстинзе иредьстэ ялганзо.
Ялгатне кутмордасть, паксянь-паксянь трокс тусть толонтень. Музеус а мельсэ усковсь мелгаст. Мелезэ ульнесь кадовомс эйстэст.
Сон, пиштякась, эсь прянзо лоткась вечкеманзо. Ледсь мелезэнзэ, што тече макссь вал Кузнецовнэнь теемс тракторонть удалов истямо машина, кона карми сонсь модарькань таргамо, ансяк ве ломань озадо карми машина лангсо аштеме эйсэнзэ.
Филя кеместэ сювордызе Музеусонь кедензэ ды мерсь:
— Вадря. Ушодык изобретальской мероприятнень совхозсонть, тон улят минек специалистэсь, макстано тенть премия.
Не валтнэ тапить пря потмонзо.
— Я догоню. — Саизе кедензэ Гришинэнь лавтов лангсто ды седе курок тусь кудов.
Гришин, Яблоновский ды кладовщикесь колмонест, прок орт салава молить вальманть алов. Гришин сайсь кирпець ды ноки вальманть стукадеманзо.
— Ты, что выдумываешь? Брось! Не надо этого делать. Нужно принять другие меры. А об этом мы подумаем. — Яблоновский кундызе Гришинэнь кедте, кирпецесь ёртовсь удалонзо.
— Ладно, — согласясь Гришин ды лекшкадсть вальмалксонтень.
Венелькссэнть а куш а каш. Кияк косояк арась,
40
